Статьи

Синицынский бор – как особо охраняемая природная территория, расположен в 10 км к югу от г. Ишима. Общая площадь – 1048 га. В 1998 году получил статус памятника природы регионального значения.

Состоит из трех изолированных участков: первый – находится к юго-западной окраине д. Синицына, он охватывает 79 квартал Гослесфонда (площадь 57 га); второй – на расстоянии 2 км от первого участка (квартал 94, площадь 225 га); третий участок – на западной окраине всего крупного лесного массива, к северу от р. Дятель и д. Синицына (кварталы 65, 66, 72. 80, площадь 766 га).

По экспликации покрытые лесом территории занимают 1030 га (из них 57, 1 га – посадки сосны), непокрытые лесом территории – 17,9 га, из них: болото – 10,4, прогалины – 3,5, пашня – 1,7, дороги – 0,9, сенокос – 0,3, прочие земли – 1, 1 га.

Синицынский бор расположен на приподнятой по отношению к окружающей территории аллювиальной плоской или слабоволнистой второй надпойменной террасе р. Ишим (абсолютные высотные отметки 128-130 м), сложенной глинистыми и суглинистыми отложениями, не подвергавшимися в период максимального оледенения затоплению. Покровные четвертичные отложения подстилаются засоленными третичными породами. На повышенных элементах рельефа развиты, главным образом, серые лесные оподзоленные почвы под хвойным осветленным лесом с развитым травостоем; в местах скопления песчаного грунта формируются слабоподзолистые почвы (пески боровые); по днищам немногих оврагов и западин – дерновые и местами луговые почвы.

Уникальный Синицынский бор является остатком некогда широко распространенных в Ишимской равнине прикурганских ленточных боров. В древостое преобладает сосна, в незначительном количестве присутствуют береза, осина, ива. Высота древесного яруса варьирует от 10 до 26 м.

Присутствуют две ассоциации: сосновый разнотравно-хвощевой бор с участками брусничника, с подлеском из боярышника, рябины, шиповника; сосновый зеленомошниковый бор с подлеском из рябины, сосновый дернисто-осоковый бор с подлеском из малины.

Возраст насаждений сосны на первом участке – 110-115 лет, при незначительном присутствии более молодых деревьев (50 лет); на втором участке – 60- 90 лет, в южной и западной частях третьего участка преобладают сосны возраста 80 – 115 лет, для остальной территории характерно значительное присутствие деревьев возраста 20-45 лет.

На территории памятника отмечены редкие для южной зоны Тюменской области растения: лилия, башмачок крупноцветковый, купальница, липа сердцелистная и др. Из представителей животного мира, отнесенных к редким и исчезающим, возможно встретить обыкновенного ужа, жабу серую, представителей отряда рукокрылых, луня лугового, степного, сову, бобра, барсука, косулю и др.

Лес отличается высокими эстетическими качествами. Монолитный, хорошо освещенный, окрашенный в золотисто-коричневые тона сосновый древостой создает особую среду. С высокого увалистого правого берега р. Ишим, с края обрывистого склона, к которому подходит сосновый бор, открывается живописная панорама на луговую пойму реки, сенокосные угодья, стога, березовые колки, полосы кустарников и отдельные группы деревьев.

Согласно паспорту Всероссийского ордена Трудового красного знамени, Общества охраны природы и распоряжению губернатора Тюменской области № 1000-р от 29.12.1998 г на территории памятника природы запрещаются все виды деятельности, способные нанести ущерб лесу.
Режим ведения лесного хозяйства включает санитарные рубки и рубки ухода. К допустимым видам использования относится регламентированная лечебно-оздоровительная и экскурсионно-туристическая деятельность.
Синицынский бор представляет собой естественное насаждение сосны (более 300 лет), возраст современных насаждений 110-115 лет, высота древостоя 25-26 м. сосновый бор отличается высокими эстетическими качествами. Он поражает густотой насаждений. Сосны стоят сплошной стеной, придавая местности яркую оранжево-золотистую окраску.
Лес испытывает высокие антропогенные нагрузки. Кроме отдыхающих в учреждениях отдыха в летнее и зимнее время, Синицынский бор интенсивно посещается горожанами. По мнению специалистов лесного хозяйства и экологической службы, сосновый бор на многих участках находится в угнетенном состоянии. Травяной покров краевых частей леса вытоптан, почва уплотнена. Лес пересечен многими тропами, а зимой лыжными трассами. На территории памятника природы проложена биатлонная трасса протяженностью 5 км и шириной 5 м, при создании которой проводились рубки заповедного леса.

Используемая литература:

1. Научный альманах № 4. 2006 год. Стратегический потенциал Приишимья.
2. Данные сайта ИКМ г. Ишима.
3. «Сохранение и использование историко-культурного и природного наследия исторического города Ишима и его окружения». Отчет Российского научно-исследовательского института наследия им. Д. Лихачева.
4. Паспорт Всероссийского ордена трудового красного знамени, Общества охраны природы:
- распоряжение губернатора Тюменской области № 1000-р от 29.12.1998 г «О памятнике природы – Синицинский бор»;
- положение о памятнике природы регионального значения, Синицинский бор»;
- приложение № 2 от 22.12.1998 года к распоряжению губернатора № 1000-р от 29.12.1998 г Тюменской области - «Паспорт памятника природы»;
- приложение № 3 к распоряжению губернатора № 1000-р от 29.12.1998 г Тюменской области – «Охранное обязательство № 1 на признание памятником природы»;
- охранное обязательство на признанный памятником природы Синицинский бор;
- решение исполнительного комитета Тюменской области Совета депутатов трудящихся от 22.08.1968 г № 515 об охране памятников природы;
- решение исполнительного комитета Тюменской области Совета депутатов трудящихся от 1968 г об охране памятников природы;
- список памятников природы Тюменской области;
- краткое описание объектов природы, относимых к памятникам природы областного значения Тюменской области.
5. Схема памятника природы Синицинский бор. Масштаб 1 : 25000

Эти три слова мы встречаем теперь только на фотографиях в семейных альбомах, в задушевных разговорах старых людей, даже в обыденной речи – хотя называется теперь это учреждение Санаторий «Ишимский».
Для многих теперь не удивительно, приехав в Синицынский бор, погулять по аллеям вдоль белоснежных корпусов, искупаться в целебном источнике. А ведь 62 года назад этого здесь не было…
Синицынский бор, расположенный в десяти километрах к югу от города Ишима, - памятник природы. Это самый южный реликтовый, то есть выросший естественным путем, сосновый бор в Тюменской области.
Он издавна манил к себе горожан лечебным воздухом, напоенным ароматом хвои. Священник Иоанн Голошубин отмечал в 1914 году, что Детлинский бор (так, по названию протекающей здесь речки, и называли лесной массив до середины 20 века) «во время лета привлекает к себе на долгое жительство многих из города Ишима». Жили в небольших деревянных домиках, национализированных после установления Советской власти. Так, в 1932 году Ишимский горкомхоз сдавал в аренду 17 дач по цене от 35 до 150 рублей за летний сезон.
Руководство Омской железной дороги вынашивало планы устроить в бору здравницу и для взрослых. И в 1948 году было принято решение: строить ведомственный дом отдыха именно здесь, на базе Ишимского отделения железной дорги. До того ли, казалось? Силы страны брошены на восстановление народного хозяйства, разрушенного войной…
Но постройка дома отдыха для рабочих подчеркивала заботу о здоровье и досуге трудящихся в пролетарском государстве. И забота эта была действенной, не показной.
О строительстве и первых годах Дома отдыха ЦК ЖДТ (Центрального комитета профсоюза работников железнодорожного транспорта) почти не сохранилось документов. Существует даже легенда, что первоначально корпуса здравницы предполагались под госпиталь. Эта мысль была особенно близка мышлению послевоенных лет.
Но из воспоминаний участников строительства встает яркая картина появления в приишимском бору настоящего дворца.
За реализацию проекта, разработанного в Новосибирске, взялось дорожное управление строительства (Дорстрой). 4-й, ишимский, участок Дорстроя возглавляли после войны Анатолий Николаевич Сычев, Константин Козлов, после – Игнат Гаврилович Солянов, он и сдавал уже готовый объект. (Впоследствии 4-й участок преобразован в 1-й прорабский пункт Дорстроя Омской ж.д., а после – в строительно-монтажный поезд № 695, или СМП-695).
Производителем работ строительства (прорабом) назначили Андрея Ивановича Платоненко. Но, видно, не сразу. Об этом свидетельствует характеристика, подписанная Соляновым в феврале 1950 года: «В целях ускорения работ по строительству дома отдыха был направлен прорабом, где резко улучшил работу. Товарищ Платоненко неоднократно направлялся на самые ответственные объекты, где всегда заканчивал досрочно». Так, перед Домом отдыха он руководил строительными работами на станции Называевской ( на полпути между Ишимом и Омском). Водокачку там долго так и называли: «Платоновская».
По национальности Платоненко – белорус. С родителями в 1912 году перебрался из Могилевской губернии в Сибирь, Каинский уезд Томской губернии. С 1928 года начал трудиться на железной дороге. Сначала землекопом, потом выучился до техника-строителя, строймастера, прораба на Барабинском участке Дорстроя Омской ж.д. С мая 1944 года работал в Ишиме. Воспитал троих детей, дочь – Анна Андреевна Аксенова – сорок лет проработала в ишимских учреждениях здравоохранения.
Дом отдыха стал самым важным – и последним – объектом Андрея Ивановича. Должность прораба в Советском Союзе оценивалась просто: «поработал года три – можно сажать». На Платоненко обрушились многочисленные проверки, вызовы в ОБХСС (Отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности). «Писали глупые доносы, что он крадет доски для своего дома», - сокрушенно вспоминала дочь. Огромная нагрузка дала о себе знать по окончании стройки. Как только объект был сдан, сердце Платоненко не выдержало. Умер он будучи всего 53 лет от роду, в 1954 году.
Платоненко запомнился общительностью, чувством юмора и профессионализмом. Это был хороший практик строительства, серьезный и требовательный руководитель. Дважды, в 1945 и 1946 годах, награждался значком «Отличный строитель» - «за социалистическое отношение к труду, выразившееся в перевыполнении заданных производственных норм, хорошее качество работ, безупречную трудовую дисциплину и оказание товарищеской помощи в приобретении строительных навыков и специальностей вновь прибывшим рабочим».
Первым помощником прораба был старший мастер Михаил Федорович Тимофеев. Он, как и Платоненко, приехал в Ишим из Барабинска в 1944 году, 23-летним парнем. Смекалистый самоучка, мастер на все руки- кузнец, слесарь-монтажник, механик, плотник, сантехник. Хотя имел всего три класса образования, всегда первым осваивал новую технику, заслуживая уважение окружающих. Сам же Тимофеев ценил за науку главного механика Ишимского участка Дорстроя Федора Александровича Шульца. Говорили, что он, немец по национальности, был выслан во время войны из города Горького, где работал на авиационном заводе. Тимофеев также был награжден значком «Отличный строитель».
По воспоминаниям санитарного врача Тамары Васильевны Сажиной, на выборе места для нового дома отдыха настоял заведующий горздравотделом А.Ф. Калинин. Это была поляна с редкими соснами вдоль южной стороны бора. Стройные ряды деревьев надежно защищали поляну от северных ветров. Перед подрядчиками была поставлена строгая задача: сохранять лес. Ни одну сосну не убирали без надобности – только если они попадали под будущий фундамент.
Дорстрой для обеспечения строительства материалами выстроил за свой счет стальной понтонный мост через Ишим, в районе аэропорта (ныне аэроклуб). Он потом долго и верно служил ишимцам. Осенью 1949 года начались земляные работы. Всего предстояло выстроить 18 объектов, в том числе прачечную, баню, котельную, водоподъемное здание, электроподстанцию… Первыми заложили здания администрации, восьмиквартирного жилого дома, пекарни, гаражей. Их достроили к 1951 году. Тогда заложили те здания, которые бросаются в глаза, прежде всего, благодаря своему эффектному местоположению вдоль коренной возвышенности – четыре двухэтажных корпуса на главной аллее (три спальных и клуб-столовая).
Кстати, возвышение перед этими корпусами согласно архитектурному замыслу усиливали искусственной подсыпкой. И не зря – наводнения реки Детель порою бывали настолько сильными, что волны плескались о нижние ступеньки лестницы-«амфитеатра», устроенной напротив клуба-столовой. Грунт для возвышения привозили от деревни Орловки, в трех километрах от строительства (?). транспорт нехитрый – грузовики-«полуторки» да лошади с телегами. Свеженасыпанное «плато» накрывали дёрном. Его резали по вечерам, ножами, вручную.
«В тылу» строительства сохранялись некоторые постройки 384-й и 229-й дивизий, формировавшихся в Синицынском бору. Блиндажи, землянки давно разобрали местные жители. Остались лишь здание столовой за будущим третьим корпусом, где обедали теперь рабочие (там же разместился и «красный уголок»), конюшня и – столбы с проводкой для радио. Собственно радиоустановку привезли из Омска. Радиопередачи стали отрадой в тяжелом труде. И если какой рабочий произносил матерное слово, бригадир говорил: «Ну, все, слушаем Василия, выключаем радио!». Такая забота о чистоте языка не удивляла: вокруг молоденькие девушки и женщины. Они и составляли «костяк» рабочей силы. Ведь это были первые послевоенные годы. Мужчины-специалисты в основном руководили строительством. Женщины, кстати любили петь во время работы – совсем, как в старой русской деревне.
Жили строители рядом с «объектом», в бараках, выстроенных возле столовой. Лишь на выходной день отправлялись домой, часто пешком, ведь регулярный транспорт тогда в бор не ходил. Всего трудилось около двухсот человек. Практически все работы выполнялись вручную. Своих рабочих рук не хватало, строили «вахтовым методом», приезжали на полмесяца из других краев – Омска, Петропавловска.
Платили строителям немного. Месячный оклад разнорабочего – в среднем 250 рублей (дореформенных; эквиваленты 25 рублям после 1961 года – размер хорошей стипендии). Бухгалтер – 1000 рублей. Специалисты получали побольше, у них была сдельная оплата. Зато кормили всех сытно и дешево. Большое благо: ведь еще не забылся голод военного лихолетья. Платоненко лично заботился о качественном питании.
Работали от зари до зари, хотя норма выработки – 8 часов в день. Даже конторские работники сидели с расчетами до девяти вечера, а в воскресный день (шестидневная рабочая неделя сохранялась до 1960-х годов) работали на стройке, таскали носилками стройматериалы по лесам на второй этаж. Торопились сдать объект в срок. И сверхурочных не выплачивалось. Простой аргумент: «нужно для Родины!».
После работы болели натруженные руки, ноги. Но энергия молодости брала свое. Устраивали еще вечерки с танцами под гармошку. Там же и знакомились. Так, чета Чечулиных обязана своему крепкому союзу именно строительству дома отдыха. Василий Петрович Чечулин после окончания ФЗО (фабрично-заводское обучение) по профессии плотник, с 18 лет трудился на стройке в бору. Лидия Яковлевна работала в туберкулезном санатории. Познакомились в клубе на танцах – и в 1951 году поженились.
Строили корпуса из кирпича и шлакоблоков, которые отливались на стройдворе Дорстроя. Штукатуры-маляры Иннокентий Павлович Шипилин, Кузьма (Казимир) Иванович Блажевич там же формовали из гипса лепнину для фасадов.
Сейчас, по прошествии более полувека, трудно назвать имена тех, чьими трудами выросли в Синицынском бору белокаменные корпуса, подобные сказочному дворцу. Среди них – бухгалтеры Дорстроя Галина Александровна Федорова и Нина Васильевна Белан, сварщик Михаил Фомич Липовка, столяр Людвиг Иванович Бучинский, коновоз Трифон Иванович Пещерский, слесари-сантехники Михаил Ильич Шиленко, Геннадий Иосифович Бубнов, Анатолий Степанович Щербаков, плотник Александр Ольков и многие, многие другие. А картины художников Максима Федотовича Жукова и Николая Овечкина украшали интерьеры Дома отдыха долгие годы после его открытия.
Отдыхающие тех лет хорошо помнят Терентия Кузьмича Пушкарева, первого шофера автобуса, который ходил по маршруту «Дом отдыха – Ж.д. вокзал», привозя и увозя отдыхающих. Пушкарев отличался скромностью, ответственностью, тактичностью.
Анна Алексеевна Антошкина пришла на стройку в 1949 году 16-летней девчушкой. Трудилась разнорабочей – мешала раствор, гасила известь, на носилках таскала стройматериалы. Потом стала пекарем, проработала в пекарне Дома отдыха три десятка лет. Выпеченный ею хлеб был удостоен диплома на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке в Москве.
Традиции сытного и качественного питания, заложенные еще при строительстве Дома отдыха, продолжались в последующие годы. За тем, как готовятся обеды, строго следили медработники, оценивая блюда по пятибалльной шкале. Первый шеф-повар Александр Николаевич Янсубаев воспитал замечательную смену. Анна Ильинична Гусева – с 1950 года на строительстве Дома отдыха, после открытия осталась на кухне поваром, после шеф-поваром, трудилась до 1991 года. Александра Ильинична Землянова также работала поваром и шеф-поваром с 1957 по 1992 год. Готовить в первые годы было сложно, не хватало порою даже самых элементарных продуктов, например, муки. Помогало подсобное хозяйство.
С 1953 по 1980 годы трудилась на кухне Анна Семеновна Кныш. Её муж Алексей Алексеевич Кныш работал завхозом. Вместе они закупали первую мебель и оборудование, которое привозили из Москвы.
Это был не единственный пример «семейного подряда» в Доме отдыха. Алексей Николаевич Кувыкин монтировал электрооборудование в корпусах и на подстанции в 1952-53 гг и после работал здесь электриком. Его жена Мария Никитична – первая медсестра Дома отдыха, с июля 1953 по июнь 1959 годов. Она принимала отдыхающих, следила за здоровьем, проверяла работу столовой. Её сменили фельдшеры супруги Елсуковы – Михаил Фаддеевич и Нина Евгеньевна; старшей медсестрой работала Клавдия Борисовна Пузырева. А Кувыкины уехали в город, чтобы дети жили ближе к школе.
Павел Степанович Шемякин – еще будучи водителем Дорстроя, возил и прораба Платоненко, и различные грузы. После открытия Дома отдыха остался здесь, трудился водителем до пенсии. Супруга, Валентина Павловна, работала в Доме отдыха с 1953 года – горничной, кастеляншей, рабочей кухни.
Мария Дмитриевна Елисеева – заведующая библиотекой с 1953 по 1989 годы. Она была «лицом» Дома отдыха, самой запоминающейся фигурой. Отличалась скромным, но изысканным нарядом, культурой речи, широким кругозором. Благодаря ей библиотека Дома отдыха сразу после открытия пополнилась редчайшими изданиями, такими как, «История государства Российского» Карамзина 19 века, «История русской архитектуры» под редакцией И. Грабаря начала 20 века. Полное собрание сочинений А.С. Пушкина середины 20 века и другие раритеты. Книги Елисеева приобретала вместе с первым директором Дома отдыха Головиным. На это выделялись деньги по линии профсоюза. Что-то приобретали во время поездок, что-то выписывали из различных городов.
Позднее, в 70-80-е годы, Елисеева открыла при библиотеке музыкальный салон. Неискушенные в искусстве труженики затаив дыхание, слушали вдохновенные рассказы Марии Дмитриевны о композиторах и их произведениях.
Кроме чтения книг, отдыхающим предлагалась насыщенная культурная и спортивная программа. Устраивались лекции, концерты, волейбольные, футбольные, легкоатлетические состязания, катание на лодках, походы. Любимое место коллективных прогулок отдыхающих – так называемая Первая сопка. Это сейчас у ишимских молодоженов завелась традиция ездить на другую гору, у села Клепиково. Устроили жертвенное дерево, вяжут ленточки для крепости семейных уз, и гору прозвали горой Любви. Отдыхающие 1950-х годов именовали её Второй сопкой. Но была у них тогда своя «Поляна Любви», как раз под Первой сопкой, у старицы. А наверху росла старая разлапистая сосна, у которой охотно фотографировались. Существовало поверье: тем, кто заберется на него, дерево принесет счастье.
Ходили в эти прогулки–походы с весельем, пели под гармошку песни. Но могли и поработать, не гнушаясь трудом в отпускное время. Труд – святое дело в стране Советов! Пропалывали грядки, посадки картофеля в подсобном хозяйстве Дома отдыха, косили сено.
Это была первая здравница, в которой водопровод провели в каждую палату. Чудо для тех лет, когда даже жители города Ишима ходили по воду на реку либо покупали её в водоразборных будках. Вдоль северных стен корпусов прокопали траншеи для водопроводной и канализационной сети. Каждому давалось задание: прокопать три метра канавы. На берегу Детлинки построили водоподъемное здание. Из этого водопровода теперь «питаются» все лагеря и базы отдыха в Синицынском бору.
На территории перед корпусами устроили даже небольшой фонтан (от него остались только переохшая чаша и трубка с рассекателем, в 2008 году здесь для детей построили костровое место). Планировали еще устроить бассейн, как раз к нему и должны были вести ступени «амфитеатра». На все строительство Дома отдыха ушло пять миллионов дореформенных рублей, а на бассейн по смете требовалось еще два миллиона. Москва «добро» на это не дала.
Любопытно, что узел сантехсистемы находился под клумбой у здания администрации, в аккурат под памятником Ленину. И когда в конце 20 века трубы прохудились, бюст Ильича пришлось спасать от нечистот. Теперь он стоит в стороне, в замечательной еловой аллее. Её назвали «Аллея фронтовиков». Садил её с первыми отдыхающими-ветеранами первый же садовник Дома отдыха Фирс Никифорович Крашенинин. Судьба этого человека остается загадкой. Коммунисты его недолюбливали, называли «белогвардейцем». Видно, было за что. Двое работниц вспоминают, как старый садовник рассказал им, тогда девочкам, страшную тайну: на поляне рядом с Домом отдыха, у дороги, ведущей в лагерь имени Ленина, - братская могила. Сказал коротко: вот сосна с зарубкой, здесь похоронены повстанцы 1921 года. И вздохнул: «Наши похоронены…»
Эта история стала известна недавно. После подавления крестьянского восстания в селе Ново-Травном три сотни мужиков погнали в Ишим (через Рагозино, Клепиково). Сказали: на допрос. Однако красные победители поступили с пленными совсем не благородно: у деревни Синицыной согнали на пологий берег речки Детель и – полоснули из пулеметов. Двое или трое выжило – по темноте уползли в кусты. Не был ли Фирс Никифорович из их числа?
13 июня 1953 года стройку посетила приемная комиссия из 6 человек, в число которых вошли представители из Москвы. В целом комиссия осталась довольна. И после устранения незначительных недоделок здравница 3 июля 1953 года распахнула свои двери для отдыхающих. Альбомы с чертежами на розовой бумаге (светокопии), акты приема в эксплуатацию корпусов Дома отдыха были сданы в архив администрации, где и хранились долгие годы.
В начале 1990-х они были уничтожены – якобы от того, что вымокли.
Денег не хватило не только на бассейн, но и на строительство дороги с твердым покрытием до Ишима. Вплоть до 1982 года, когда уложили долгожданный асфальт, работники и отдыхающие месили грязь или глотали пыль, добираясь до бора или возвращаясь в город. Так случилось и с первыми гостями Дома отдыха в июле 1953 года.
Это были железнодорожники, премированные путевкой в Дом отдыха, в основном – ветераны войны, тогда совсем недавней. Нагладили брюки, рубашки, надели лучшие костюмы. Проехали со станции через город, переправились по дорстроевскому понтонному мосту, за которым их ждали «полуторка» и лошади с телегами. А накануне прошел дождик… И только процессия тронулась – грузовик забуксовал, телеги повалились набок. Пришлось отпускникам закатать брюки, забросить туфли с чемоданами в кузов – и толкать транспорт все десять километров. Только и приговаривали: «Да когда же этот бор покажется?!»
Но когда добрались до изящной арки парадного входа, да увидели свежевыбеленные голубоватые корпуса, сияющие на фоне темной зелени вековых сосен, - просто остолбенели. И забыли про все путевые приключения. Такой красоты большинство просто и не видало, и тем более не мечталось в ней пожить две недели. (Кстати, даже в Ишиме в то время такие здания были наперечет, а строительство двухэтажного городка железнодорожников на улице Карла маркса, которое затеял начальник Ишимского отделения дороги Николай Глотов, еще только начиналось.)
Архитектура Дома отдыха и сегодня впечатляет своей роскошью. Это было время расцвета т.н. «сталинского классицизма» - стиля изысканно-возвышенного, призванного утверждать радость бытия в стране Советов, в стране победителей фашизма. В двух- и четырехколонных портиках, венчающихся полукруглыми сводами, угадывалась перекличка с «курортной» архитектурой Сочи, Ялты и других южных городов. Вдоль аллеи стояли гипсовые скульптуры – работница с молотом, атлет – метатель ядра, девушка с теннисной ракеткой, офицер с солдатом… ни одна из них не сохранилась до нашего времени, кроме фигуры студентки, склонившейся над книгой (неподалеку от клуба-столовой).

По материалам комплексной программы «Сохранение и использование историко-культурного и природного наследия исторического города Ишима и его окружения», разработанной Российским научно-исследовательским институтом им. Д.С. Лихачева г. Москвы:

«Комплекс здравницы представляет большой интерес как пример архитектурного ансамбля «сталинской эпохи». Он включает более десяти объектов. Основу планировочной структуры ансамбля составляют две пересекающиеся под углом аллеи. Первая короткая и прямая, обсаженная строгими елями, соединяет парадный вход на территорию здравницы со зданием администрации. По ходу движения справа от неё располагается хозяйственная зона с двумя корпусами, в которой помещаются баня и прачечная. Вторая, главная аллея, имеет более живописные очертания. Она ведет от круглой площадки-сквера перед административным корпусом к высокому искусственно организованному подиуму-плато, на котором амфитеатром располагаются клуб и лечебные корпуса.
Каждый из этих корпусов представляет собой однотипную двухэтажную постройку с портиком в центре и лоджиями по углам. Здание украшает массивный антаблемент с модульонами и пилястры со сложными композитными капителями. Белые корпуса нарядно и эффектно просматриваются на фоне темного соснового бора. Здание клуба-столовой выделяется своими размерами и пропорциями. В градостроительном отношении его доминирующая роль подчеркнута расположением наиболее интересной и эффектной части ансамбля каменного амфитеатра-лестницы, ведущей на поляну перед клубом.
Комплекс хорошо сохранился, утратив только отдельные элементы благоустройства и гипсовую скульптуру, периода «сталинского украшательства», приятно отметить хороший уровень озеленения. Ухоженные клумбы с красиво подобранными группами цветковых растений действительно очень украшают территорию».

Первым директором Дома отдыха ЦК ЖДТ был назначен Олег Александрович Головин. До того руководил дворцом культуры в Омске. На новом месте проработал с июня 1953 по май 1954 года. Его заботами благоустраивалась новая здравница, закупалось оборудование. Его сменил «присланный» из Москвы Эдуард Львович Двоскин. Работал меньше года, по март 1955 г. следующим директором, на десять лет, стал Василий Филимонович Фоменко. Он развернул подсобное хозяйство, увеличил прием отдыхающих со 150 до 400 человек.
При нем же произошла смена ведомственной принадлежности здравницы. Почему железная дорога отказалась от своего Дома отдыха – вопрос пока открытый. В Ишимском архиве хранится документ – протокол № 4 заседания горисполкома от 1 марта 1963 года, согласно которому Дом отдыха принимается «в городскую зону обслуживания, с регистрацией штатов в Ишимском горфинотделе».
Так закончилась «железнодорожная» история здравницы.

В 1960х годах, когда Дом отдыха ЦК ЖДТ передали городу, директор Ишимского Дома отдыха Василий Филимонович Фоменко начал развитие второй территории Дома отдыха, рядом с открытым горячим источником.
В 1962 году гидрологической партией Тюменского геологического Управления на территории Ишимского Дома отдыха пробурена скважина № 3-Б
(№ 3 – бальнеологическая). Глубина её – 1530 м. На поверхность выведены воды готериев-баремских отложений. Дебит воды при самоизливе 220 кубометров в сутки. Температура на устье 41 градус. По химическому составу эта вода хлоридно-натриевая йодобромная с минерализацией 20,4 г/л (грамма на литр)

Её формула: М 20,4 С 1 99 НСО3 0,6
Na 85 Са 9 РН 7,4, t 41
Воды подобного химического состава используются для лечения многих заболеваний: опорно-двигательного аппарата, периферической нервной системы, кожи, гинекологических заболеваний и др. Для лечения заболеваний желудочно-кишечного тракта, печени вода может быть использована только в разведенном виде. Впервые водолечебница начала функционировать в 1978 году.
С 1966 – 1071 год Ишимский Дом отдыха возглавил Березин Михаил Иванович, с 1972 – 1977 – Богомолов Дмитрий Иванович, с 1977 – 1995 г – Денисенко Лидия Николаевна.
В 1995 году директором Дома отдыха становится Макарова Зинаида Тимофеевна (в настоящее время генеральный директор ОАО Санаторий «Ишимский»).
Приказом Центрального Совета по управлению курортами профсоюзов «Тюменькурорт» № 257/к от 7 сентября 1995 года Дом отдыха «Ишимский» преобразуется в Пансионат с лечением «Ишимский». В его составе две территории: отделение № 1 – лечебный корпус на 45 коек, построенный в 1974 г и водолечебница (1978); отделение № 2 – три корпуса, построенные в 1953 году. Мощность пансионата 225 коек, в т.ч. 180 детских и 45 взрослых.
В 1997 году на территории отделения № 2 открывается детский санаторно-оздоровительный лагерь «Берендей».
(«Выписка из приказа № 29 от 27.05.1997 о регистрации дополнений в Устав ГП Пансионат с лечением «Ишимский». На основании Гражданского Кодекса РФ от 16.05.97 № 31 приказываю: зарегистрировать дополнения в Устав Пансионата с лечением «Ишимский» раздел 2 п.2.2 в следующей редакции:
-круглогодичное оздоровление детей на базе санаторно-оздоровительного лагеря «Берендей» при Пансионате с лечением «Ишимский»». Глава администрации Ишимского района В.Ф. Ведерников).
И только начиная с 1995 года, когда здравница перешла в оперативное управление регионального отделения Фонда социального страхования Тюменской области, а Ишимский Дом отдыха получил новый статус Пансионата с лечением, началось освоение природных богатств. Коренным образом изменилась направленность здравницы. Были получены лицензии на медицинскую деятельность, на право добычи подземных минеральных вод, лечебных грязей, сертификат на общественное питание.
Эффективность лечения сульфидно-иловыми грязями озера Горькое-Мыльное была опробована ещё в 1935-36 гг. в августе 1941 года в Ишиме был развернут госпиталь, главным врачом которого был назначен А.Ф. Калинин. По его требованию грязь из озера была загружена в контейнеры и впервые в медицинской практике применена для лечения самого страшного фронтового заболевания – газовой гангрены. Также грязь применяется при заболеваниях и последствиях травм опорно-двигательного аппарата: радикулиты, невриты, плекситы, болезнь Рейно, хронические бронхиты, перенесенная острая пневмония (не ранее, чем через три месяца), язвенная болезнь в стадии ремиссии, хронический гастрит, хронические болезни женской и мужской половой сферы, заболевания уха, горла и носа, болезни кожи вне обострения.
В 2001 году Пансионат с лечением «Ишимский» был аккредитован как санаторно-курортное учреждение и получил лицензию на заявленные виды деятельности: терапию, педиатрию, физиотерапию и еще по 7 пунктам.
В 2002 году здравница перешла в ведомственное подчинение Министерству имущественных отношений РФ.
В 2003 году численность сотрудников составляет – 85 человек.
В 2006 году, на основании распоряжения Федерального агенства по управлению федеральным имуществом от 26 июня 2006 г № 2385 –р внесены изменения с Устав Пансионата с лечением «Ишимский»:

Дом отдыха «Ишимский»…

«п.2.1.ст.2 читать в следующей редакции: полное фирменное название общества
Открытое акционерное общество Санаторий «Ишимский».
В 2000г на территории здравницы возведен отдельный лечебно-оздоровительный комплекс. Он включает зал гидропатии и сауну с комплексами душевых, комнату отдыха, охладительные ванны, кабинет грязевых аппликаций, уникальную сауну «Кедровая здравница».
Произведена реконструкция спального корпуса. Теперь он отвечает всем европейским стандартам. Уникальность этого корпуса в удобном совмещении медицинских кабинетов с уютными комфортабельными номерами, люксами и люксами повышенной комфортности для проживания гостей санатория.
За всем этим стоит заслуга генерального директора санатория Макаровой Зинаиды Тимофеевны, которая в 2006 году по результатам Национальной энциклопедии личностей РФ получила почетное звание «Топ-менеджер РФ». Санаторий же статус «Лидера Российской экономики». В августе 2007 года коллектив получил Грамоту «За доблестный труд во славу Отечества» от Российской Академии Государственной службы при Президенте РФ. А Зинаида Тимофеевна Макарова – Диплом члена-корреспондента Международной академии общественных наук.
В 2008 году ОАО Санаторий «Ишимский» включен в 100 лучших медицинских учреждений Уральского Федерального округа.
В настоящее время коллектив санатория составляет 130 человек.
С 1953 года уже сменилось третье поколение работников, но продолжают работать династии Антошкиных, Горкевич, Шемякиных, Барневых, Горнович, Смагиных.
Более 40 лет проработали в здравнице Маслакова Людмила Васильевна – гл.бухгалтер, Шемякин Борис Павлович – механик, Маслаков Анатолий Николаевич – водитель, зав. складом Барнева Наталья Павловна, повар Горкевич Фрида Яковлевна.
Более пятнадцати лет работают в здравнице – Волкова Татьяна Петровна – врач высшей категории, старшая медсестра Волкова Наталья Михайловна, диет-сестра Ашуркова Ольга Викторовна, массажист высшей категории Королева Галина Петровна, бухгалтер Какенова Татьяна Владимировна.
Сестры-хозяйки санатория Реунова Любовь Яковлевна, Антошкина Татьяна Борисовна, Смагина Светлана Николаевна. Это люди преданные своей профессии.

Памятник природы регионального значения «Ишимские бугры-гора Любви» учрежден постановлением администрации Тюменской области № 56-пк 4 апреля 2005 г.
Площадь памятника природы составляет 99, 899 га. Объект является собственностью Тюменской области и включает ландшафт – древесную растительность естественного происхождения, кустарники, травянистую растительность. Здесь разрешается проведение археологических и научных исследований, экскурсионно-туристическая деятельность, рекреационная деятельность.

Какое бы страстное, грешное, бунтующее сердце ни скрылось в могиле, цветы, растущие на ней, безмятежно глядят на нас своими невинными глазами: не об одном вечном спокойствии говорят нам они… они говорят также о вечном примирении и о жизни бесконечной…


Эти строчки из прошлого века вспомнились вдруг, когда в центре подкурганной площадки появились контуры одинокой ямы с останками погребенного в ней человека из куда более давней эпохи. Позднее, под палящим июльским солнцем было расчищено это и еще одно, похожее, под соседним курганом, погребение могильника Ласточкино Гнездо, удалили остовы-бровки ярко-алой прокаленной земли…
… Они лежали в ритуальных, по-младенчески скорченных позах, почти никаких вещей не было с ними, кроме гладкого плоского камня (от зернотерки?), и ничего не сохранилось от их облачения, только мелкие комочки позеленевшей глины указывали на какие-то рассыпавшиеся бронзовые украшения. Эти бедные с обыденной точки зрения погребения словно заставляли пристальнее всмотреться в прошлое, будили мысли о духовном родстве времен и людей – давно усопших и ныне живущих в этом редком по красоте месте единой для них земли.
Они жили более трех тысяч лет назад, в бронзовом веке, и оставили в память о себе одну из самых выразительных археологических культур, которую относят к т.н. андроновской эпохе. В вещественных остатках эпохи, как в старом, помутневшем зеркале, отразились далеко не все черты жизни её свидетелей. Однако и в этом размытом, нечетком «отражении» можно увидеть детали их быта, занятий, досуга, разглядеть следы связей с родственным или инородным окружением. Культура андроновцев – скотоводов и солнцепоклонников – известна на юге Тюменской области не по одному памятнику, но в Нижнем Приишимье андроновские погребения исследованы, пожалуй впервые и, возможно, откроют новую страницу в истории края.
«Времен связующая нить» не была прервана в следующую эпоху. Отделенное от могильника Ласточкино Гнездо логом, на соседнем мысу высокой, ступенчато-слоеной ишимской террасы уютно расположилось городище раннего железного века с тем же названием. При внимательном осмотре городища удалось проследить, что площадку в 2000 кв.м. оконтуривает не одна, вероятно, две линии укреплений, каждая из рва и вала. Хорошо видны были на поверхности бастионы, выступающие за пределы внешнего вала на семь метров, - эти массивные укрепления башни, по-видимому, защищали въезд на городище.

Для чего же нужна была крепость на высоком ишимском берегу? Скорее всего, укрывала она окрестных жителей во время нападений врага и служила сторожевым пунктом округи: велика была вероятность вооруженных столкновений в борьбе за овладение новыми или наиболее ценными территориями.

Основой укрепления служила стена-сруб, частично забутованная землей, опоясанная двумя рвами глубиной более метра. Укрепленная площадка не имела следов постоянного жилья, на древней поверхности расчищены были лишь остатки нескольких кострищ и «островки» из обломков глиняной посуды, собраны кости животных.

Большинство андроновских поселков - крупные укрепленные селища. Жилища андроновцев служили одновременно жильем для большесемейных, численностью 15-20 человек, общин и зимним приютом для принадлежащего им скота. Андроновские племена вели замкнутое хозяйство, и сами производили все необходимое (ткали шерстяные ткани, вязали шапочки, выделывали кожи и меха). Все орудия и инструменты также изготавливались на месте из камня, кости, дерева и металла. Достигло совершенства изготовление глиняной посуды, которую отличает солярная символика в виде геометрического и меандрового орнамента. Люди, построившие крепость «Ласточкино гнездо», делали посуду, украшенную штампованными (т.н. гребенчатыми), ямочными и резными узорами. Она близка керамике 7-5 вв. до н.э.
Андроновские племена вели уже относительно сложное хозяйство. У них развивалось скотоводство, и, возможно они первые включили лошадей в число домашних животных, сначала как мясной скот, а потом как транспортную силу. Здесь впервые была освоена верховая езда. Земледелие оставалось подсобным видом хозяйства. Обработка бронзы достигла уже высокого развития: найдены литейные формы для изготовления такого сложного орудия, каким был боевой топор. Наряду с бронзой, медью андроновцы добывали и золото. Обработка золота по технике была близка к обработке меди.
Умерших андроновцев хоронили под невысокими курганами, содержащими, как правило, по нескольку могил, принадлежащих близким родственникам.
У андроновцев существовало два обряда погребения: трупоположение и сожжение. Характерно, что детей хоронили только по обряду трупоположения. Погребённых клали в могилу скорченно, на левый бок, с согнутыми руками и ногами. Умершие или их кремированные останки предавались земле с запасом пищи, иногда с орудиями труда и вооружением. Для женских погребений обычны богатые наборы украшений- браслетов, перстней, серег. Детей чаще хоронили отдельно от взрослых.
Во второй четверти первого тыс. до. н. э. в наш край пришла эпоха железа. Появление первых привозных изделий из нового металла, освоение сыродутного способа его получения из местных руд, овладение секретами кузнечного ремесла - все это вошло в повседневную жизнь людей не сразу.
Именно с этого периода жили в Приишимье (стоянка вблизи современного минерального источника ОАО Санаторий «Ишимский») племена саргатской культуры, доминировавшие здесь вплоть до середины следующего тысячелетия. Своеобразно наносился саргатами орнамент на глиняную посуду, чаще всего украшали лишь верхнюю часть сосуда, рядом с венчиком, реже он был украшен на одну треть.
Жилища саргатцев представляли собой землянки каркасно-столбовой конструкции, на метр углубленные в грунт. Известны однокамерные и многокамерные постройки, соединенные длинными крытыми коридорами. В жилищах настилался деревянный пол, земляной оставляли только у очага. В стенах - выступы, кладовки, ниши. Среди поселений выделяются городища, укрепление создавались с учетом местности, использовались естественные ложбины, крутые склоны. Городище обносились бревенчатыми стенами и широкими рвами. Погребальные сооружения представлены курганами.
Изучение саргатских могильников рисует яркую картину имущественного и социального расслоения общества. Малоимущих хоронили с минимальным набором вещей под небольшими курганами в мелких грунтовых ямах.
Полной противоположностью им были погребальные комплексы родоплеменной аристократии, особенно ее высшего слоя – членов "царских родов" и самих "князей", над могилами которых сооружались монументальные дерновые пирамиды, достигавшие десятков метров в поперечнике. Скелеты же, лежащие в неестественных позах на дне рвов, окружающих курганы знати, возможно, являются останками рабов, убитых при захоронении их хозяев.
Набор вещей в мужских и женских погребениях различен, к какой бы социальной группе они ни принадлежали. Мужчина в загробный мир уходил как воин: с мечом, кинжалом, запасом стрел. А женщина - аристократка или простолюдинка, - в лучшем наряде, с любимыми украшениями и набором для рукоделия.
Из украшений наиболее популярны были бусы. Довольно редки серьги, браслеты, бляшки перстни и ожерелья. Среди предметов туалета наиболее часты зеркала, редки шпильки, заколки, сурьматаши (палочки для сурьмления глаз) и гребни.
Похоронный обряд саргатцев с их культом мертвых был достаточно сложным. Умершего обряжали в парадные одежды, приносили воинское снаряжение, собирали личные вещи, стараясь не забыть особенно любимые. Хоронили в отдаленном урочище, откуда начинался путь в "страну предков". Затем все собирались у края могилы, устроенной как "дом мертвых", с дощатыми стенами и полом, разжигали костер. Покойника на носилках опускали на дно, в головах и ногах: ставили горшки с пищей, рядом укладывали конскую упряжь. Часть туши коня – перевозчика души в загробный мир – оставляли возле могилы по принципу "часть вместо целого". Когда приходила пора расставаться с умершим, закрывали яму бревенчатым накатом. Из заготовленных ранее бревен, складывая их в несколько ярусов, возводили первый памятник – деревянную пирамиду.
Как знак непреодолимой черты между умершими и оставшимися вокруг надмогильной конструкции выкапывали ров. Некоторое время погребальное сооружение оставалось деревянным. В течение года, пока здесь жила душа умершего перед дальней дорогой в загробный мир, сюда приходили на поминки, оставляли кучки костей, скелеты животных, битые горшки кострища.
После смерти других членов семьи платформу частично разбирали, производили подхоронение и закладывали отверстие. Когда усыпальница заполнялась, вокруг нарезали пластами дерн и обкладывали ее этими кирпичами. Постепенно дождем и ветром грани сглаживались, все зарастало травой, и за тысячелетия пирамиды из дерева и земли превратились в зеленые холмы.
Детская и женская смертность были очень высоки. Множество женщин умирали в молодом возрасте, видимо, при родах. Зачастую младенца хоронили с матерью. Но в отдельных захоронениях молодых женщин, детей обнаруживают значительно реже, чем ожидалось, маленьких, не получивших еще имени, не научившихся ходить, должно быть, закапывали под полом жилища или вешали в колыбели на деревья, как это делали многие сибирские народы.
Захоронения знати, особенно женские, изобилующие наборами привозных бус, другими ювелирными изделиями из агата, других драгоценных и поделочных камней, стекла, фаянса, не оставляют сомнений в том, что саргатские племена вели торговлю с государствами Средней Азии, а через них с Индией, античными городами Северного Причерноморья, ремесленными центрами Египта. (Можно не сомневаться в том, что саргатскими группами был взят под контроль поток пушнины, начинающийся в западносибирской тайге и растекавшийся по всем ответвлениям Великого шелкового пути).
Саргаты почитали солнце, растения, барана и лошадь. На одежде они носили изображения смелых, сильных животных, которые передавали войну - всаднику или ребенку своих качества. Около середины первого тысячелетия до н.э. саргатская культура прекратила свое развитие. Однозначного объяснения этому пока не дано. Наиболее вероятно, что захваченные вихрем великого переселения народов, большинство саргатских групп устремились на запад.
Во второй половине первого тыс. н. э. в запустевшие ишимские степи приходят племена северной Потчевашской культуры. Эта культура изучена по городищам и могильникам. Население занималось скотоводством, оно преобладало над охотой. Были известны обрабатывающие производства - бронзолитейное, прядение, ткачество, обработка дерева, кожи железа. Сосуды украшали изящными штампами, в употреблении появились бронзовые котлы. На Логоновском городище были обнаружены остатки культового места. Древнее мировоззрение отразилось и в находках бронзового литья, представляющего священные изображения предков-богатырей и животных-покровителей.
В 9 веке на территорию Приишимья пришли племена тюркского происхождения. Эти племена начинают оказывать влияние на местное население. На реке Ишим раскопан могильник того времени - Пахомовский. Подобные ему памятники встречаются часто от Ишима до восточных склонов Урала. Они представлены городищами, грунтовыми могильниками. Жилища не изучены и были, вероятно, наземными. На Пахомовском могильнике вскрыты 23 погребения в простых прямоугольных ямах. Покойники лежали на спине головой на запад и юго-запад. В четырех погребениях находилось захоронение коней, и одна яма была пустой. Обычай сооружать символические могилы, известен в глубокой древности. Такие захоронения называли кенотафами, и их делали людям, пропавшим без вести в чужой стране. В двух захоронениях кони зарыты взнузданными и оседланными. Основу хозяйства тюрков составляло скотоводство с преобладанием коневодства. Культура пришлых тюрков и местных потомков местных племен и послужили основанием для формирования населения Сибирского ханства в 14-16 вв.
На данное время найденные останки находятся в краеведческом музее г. Ишим.

Используемая литература:
1. Научный альманах № 4. 2006 год. Стратегический потенциал Приишимья.
2. Данные сайта ИКМ г. Ишима.
3. «Сохранение и использование историко-культурного и природного наследия исторического города Ишима и его окружения». Отчет Российского научно-исследовательского института наследия им. Д. Лихачева.
4. Постановление администрации Тюменской области № 56-пк 4 апреля 2005 г.
5. Статья В.А. Заха «Прикоснуться к прошлому». Историко-краеведческий альманах «Коркина Слобода». Выпуск второй. Ишим, 2000 г.

Памятник природы регионального значения «Ишимские бугры - Кучумова гора» учрежден постановлением администрации Тюменской области № 57-пк 4 апреля 2005 г. площадь памятника природы составляет 318,79 га.
Цель создания памятника природы – сохранение природных комплексов и объектов, в том числе: ландшафта, древесной, кустарниковой, травянистой растительности, редких и исчезающих видов растений, животных и грибов.

В 15 веке на юге Западной Сибири существовали многочисленные татарские княжества, враждовавшие между собой.
Русское государство после присоединения Сибири к Руси стремилось поддерживать мир на своей восточной границе, но мирные отношения были непрочными. Обстановка в нашем крае оставалась тревожной.
Они были объединены ханом Едигером в единое сибирское ханство. В 1563 году, после многолетней борьбы власть захватил сын узбекского хана Муртазы - хан Кучум, он и стал царем Сибирским. Он убил сибирских царей Едигера и Бекбулата. Укрепившись в Сибири, стал проводить политику, враждебную Русскому государству. Объявил себя независимым.
Агрессивно настроенный по отношению к Московскому царю Ивану Грозному хан отказался платить дань Москве, что было весьма дерзко по сравнению с поведением его предшественника Едигера.
Отовсюду стекались в Кашлык, столицу ханства, взятые у подданных богатства. Каждый взрослый платил хану дань - ясак. Меха соболей, бобров, куниц, белоснежных песцов, огненных лисиц заполняли кладовые, караванами шли в Бухару в обмен на золото, серебро, рабынь. Из южных степей вели табуны лучших коней, гнали скот, с востока везли целебные корни. Каждый караван из Бухары оставлял в Кашлыке часть товаров.
Кучум грабил Пермские земли, расположенные западнее Сибири. «Далее терпеть нельзя», - решили Строгановы и стали снаряжать экспедицию служившего у них Ермака. Его поход начался 1 сентября 1582 года, а 23 октября Ермак разбил войско Кучума.
На следующий день Кучум ушёл в степь искать убежище. Потом шла непрерывная борьба с Кучумом, который, проигрывал, но умело уходил от преследователей, мечтая о мести. Казаки утверждались в Сибири. Местные народы присоединялись к Сибири охотно: натерпелись от Кучума. Россияне находили ненасильственные средства убеждать местных властелинов в выгоде и необходимости подчинения России.
Известный русский ученый Г.Ф. Миллер в своей книге «История Сибири» писал: «Мы снова встретим Кучума в степи у реки Ишима, где он по обыкновению степных кочевников кочевал с места на место в кибитках, как о том устно рассказывают тобольские татары». И далее сообщал, что в 1590 году хан Кучум решил снова навестить свои прежние владения: «Кажется, главной его целью была добыча, а не война с русскими».
...«Князь Кольцов-Масальский решил в следующем году отомстить хану за набеги и для того направился в степь, - пишет Г.Ф. Миллер. - Он выступил в поход 8 июля 1591 года, и ему посчастливилось 1 августа так удачно напасть на хана на реке Ишиме..., что после короткого сражения многие бывшие с ханом были убиты».
Но Кучум продолжал нападать на русских. В 1595 году он был изгнан из Сибири воеводой Доможировым. Опять вернулся. Некоторые исследователи считают, что до 1598 года он кочевал совсем близко от Приишимья, в Барабинской степи, недалеко от Тары, у реки Омь. Может быть, тогда он и побывал на реке Ишим?
Интересную информацию мы находим в книге И.П. Магидовича «Очерки по истории географических открытий» (Москва, 1957):
«Наконец, русским удалось нанести окончательный удар Кучуму: 9 мая 1598 г. татарский воевода (вероятно, Андрей Воейков) выступил против хана во главе отряда в тысячу человек. Поход длился три с половиной месяца. 20 августа русские настигли хана Кучума на верхней Оби, немного выше устья реки Бердь, то есть в более чем в 500 км к юго-востоку от Тары. В бою пало более 170 татар, сверх того, сто татар утонуло в Оби и 50 пленных было повешено. Пощадили, по-видимому, только знатных пленников: семь царевичей, из них пять сыновей Кучума в возрасте 5-20 лет, восемь «цариц» - жён Кучума и тринадцать царевен». Далее сообщается: «...старый, оглохший и ослепший Кучум спасся и на этот раз с небольшим числом слуг бежал к калмыкам, кочевавшим тогда на озере Зайсан, в верховьях Иртыша, бродил затем некоторое время в казахских степях. Точно неизвестно, когда и где он погиб».
Народ дал имя Кучума высокому холму у реки Ишим. Действительно ли там когда-то была стоянка этого хана? По легенде местных жителей хан прятал в пещере горы свои награбленные сокровища.
В 1960-х годах в южных районах Тюменской области вела исследования археологическая экспедиция под руководством В.Ф. Генинга и В.Т. Ковалёвой. Результаты их были опубликованы в статье Р.Д. Голдиной «Городище Кучум-ropa» в журнале «Вопросы археологии Урала» (выпуск 8, 1969).
После описания Кучум-горы, её положения, методов раскопок (1962-64 гг.), найденных предметов (фрагментов керамики, дерева, обожжённой глины, оружия и т. д.) делается вывод, что Кучум-гора заселялась дважды: в эпоху бронзы (конец 4-го - начало 1-го тысячелетия до н. э.) и в позднее средневековье (время, совпадающее с пребыванием Кучума в наших краях).
Р.А. Голдина пишет, что это городище, несомненно, принадлежало к числу опорных пунктов Сибирского юрта, и считает: «Поскольку Кучум-гора является единственным памятником такого рода на Ишиме, то этот пункт и был, по-видимому, одной из постоянных резиденций Кучума». В статье точно указано его расположение: «Городище Кучум-гора находится в Ишимском районе в 1,5 км ССВ от д. Рагозина. Расположено на мысу высотой 47 м от уровня реки. До сих пор это место называется Кучум – гора».
Городище располагалось на мысу. Оно имело две площадки, каждая из которых была защищена рвом и валом. Здесь исследовано пять наземных жилищ площадью 25 кв.м.
Их стены были сложены из бревен и обмазаны глиной. Плоская крыша опиралась на стенные и центральные опорные столбы. Пол был обмазан белой глиной, в центре располагались глинобитные очаги, чувалы. Городище было уничтожено в результате сильного пожара. Окончательное поражение хан Кучум потерпел спустя семь лет, когда отряд его был разбит, а близкие родственники были взяты в плен.
В 17 веке в бассейне реки Ишим кочевали сыновья Кучума - Канай и Азим. Они совершали разбойничьи набеги на поселения мирных татар и русских. В середине 17 в., для защиты мирных жителей, было принято решение выстроить линию русских поселений (укреплений). В Сибири начинается возведение слобод и острогов по берегам рек. Среди других в 1687 году на реке Ишим была построена Коркина слобода.
Стабильное русское население появилось в этих местах только в середине 18 века – постройкой Новоишимской оборонительной линии.

Используемая литература:
1. Научный альманах № 4. 2006 год. Стратегический потенциал Приишимья.
2. Данные сайта ИКМ г. Ишима.
3. Статья Р.Д. Голдиной «Городище Кучум-ropa».
Журнал: «Вопросы археологии Урала».Выпуск 8, 1969.
4. И.П. Магидович. «Очерки по истории географических открытий».
Москва, 1957.

Мы предлагаем Вашему вниманию паломническую экскурсию по православным храмам Ишима.

Первая церковь в Коркиной слободе, из которой вырос впоследствии город Ишим, появилась на так называемом Киселёвском мысу, на высоком берегу р. Ишим. Ныне это район Соборной площади. Деревянный храм освятили во имя святителя Николая, архиепископа Мир Ликийских. Этот святой, живший в 4 веке в малой Азии (тогда область Византийской империи), был очень любим на Руси. Русские ласково, «по-свойски» называли его Николой, почитая как молитвенника перед Богом за всех плавающих и путешествующих, находящихся в незнакомых землях. Такой землей была Сибирь для пришедших сюда казаков и «государевых крестьян», которые составили первое население Коркиной слободы и форпоста в ней – военного укрепления на границе с Киргис-кайсацкой ордой. И первый Никольский храм был символом духовной связи с православной верой родной русской земли, оставшейся на западе, за Уралом.
В марте 1775 года «ишимский заказщик» протопоп Афанасий Райков и церковный староста Ларион Желтышев обратились к преосвященному Варлааму с просьбой подать благословение на обложение новой каменной, «о двух апартаментах» (этажах) церкви, с приделами: в нижнем этаже – святителя Николая, а в верхнем – Успения Богородицы, поскольку тогдашняя «деревянная Николаевская церковь от давняго построения пришла в обветшалость». В благословении появилось имя третьего, главного престола – Богоявления.
7 июля 1775 года духовенством «соборне» совершена закладка первого каменного храма Приишимья. Для его строительства был подряжен в городе Таре неизвестный «маистер каменнаго здания», а проект испрашивался у Тобольского архиерея.
Это объясняет сходство Богоявленского храма со многими церквами духовной столицы Сибири, также выстроенными в стиле, который искусствоведы называют «сибирское барокко». Это своеобразный сплав традиций московского и уральского храмостроительства с декоративными элементами, принесенными в Сибирь украинскими зодчими, которых приглашали еще митрополиты Филофей и Иоанн в начале 18 века.
Его характерные черты воплотились в композиционно-планировочном решении ишимской церкви: трёхчастный «корабль» (вытянутые вдоль одной планировочной оси с запада на восток объемы притвора с колокольней, трапезной и основного объема собственно храма с пятигранной алтарной апсидой); основной объем четырехстенного, квадратного в плане храма венчает световой барабан-восьмерик на восьмигранном куполе; восьмигранная колокольня вздымается вверх также с четырех сторон притвора. Характерен барочный декор наличников с волютами (сходящимися друг к другу тугими завитками) и распускающимися каменными листьями. В верхнем, летнем храме особенно чувствуется влияние барокко, любившего игру контрастов: из относительно низкого, затененного объема трапезной мы, пройдя под одной из трех мощных арок, попадаем в залитое светом, возносящееся высоко под купол помещение собственно храма, в котором до сих пор сохранились элементы лепнины с теми же причудливыми завитками и изображениями «всевидящего ока Господня» в треугольниках.
К марту 1782 года была завершена «первая очередь» храма – трапезная с Николаевским приделом. 10 мая иерей Григорий Попов в сослужении других священников освятил его. Службы там совершались в летнее время, а зимой прихожане собирались в старой деревянной церкви. Дальнейшее строительство шло медленно, ввиду недостатка рабочей силы и финансовых затруднений. Только к апрелю 1790 года был выведен свод Богоявленской церкви в «нижнем апартаменте». Наконец, 20 июля 1793 года, в день памяти св. пророка Илии, по благословенной грамоте, данной епископом Варлаамом 2 июля, Григорий Попов так же «соборно» освятил церковь во имя Богоявления Господня.
Поскольку архиерей воспретил заказ нового иконостаса у тобольского ямщика Федора Черепанова в 1789 году, туда перенесли старый, и ветхой Николаевской церкви, увеличив его в ширину и высоту. Её было решено разобрать только в 1803 году, употребив бревна и доски на постройку ограды вокруг нового храма и на городском кладбище.
1793 год ошибочно признавался в краеведческой литературе временем окончания строительства храма (а 1784 год – его началом). Однако до этого момента было еще далеко, и сменился не один настоятель церкви, прежде чем она была достроена. Лишь в 1814 году была возведена колокольня, а работы по устройству иконостаса в летнем приделе на верхнем этаже продолжались еще в 1821 году.
Богоявленская церковь, первый каменный храм на обширной территории юга Тюменской области, была и центром духовной жизни Приишимья. В её приход входил не только город Ишим, но и многие окрестные селения. Так, в 1838 году числилось прихожан по городу – 1925 душ, в деревнях – 7304, всего же – более 9000 человек. Поэтому и по штату церкви полагалось иметь, кроме настоятеля – протоиерея, двух священников, двух диаконов, двух дьячков и трех пономарей.
Именно в этот храм ходила юная Прасковья Луполова, всемирно известная Прасковья Сибирячка, девушка, которая в 1803 году пешком отправилась из Ишима в Санкт-Петербург просить у царя помилования для сосланного отца.

Здесь же в 1815 году священником Иоанном Симоновым был крещен родившийся в деревне Безруковой сын Черемшанского частного комиссара Павла Алексеевича Ершова, с наречением именем Петр во имя святого Петра Столпника, - будущий автор «Конька-Горбунка». У стен храма, на старинной Соборной площади, шумели знаменитые на всю Сибирь зимние Никольские ярмарки, составлявшие экономическую основу благосостояния города. С открытием в городе Ишиме учебных заведений священнослужители собора занимались преподаванием в них Закона Божиего.
Значительным событием в жизни прихожан была ежегодная встреча крестного хода с многочтимой иконой-списком (копией) с чудотворного образа Божией Матери Абалацкой. Эта икона торжественно переносилась из села Борового в город Ишим, где 21 мая вносилась в собор, а 7 июня возвращалась с той же торжественной процессией обратно. Настоятелями храма в 1873-1916 годах были Алексей Федюшин, Николай Гвоздицкий, Иоанн Кузнецов, Николай Зеленцов, Виктор Калугин, Михаил Голошубин.
Соборный статус церковь Богоявления получает после появления в городе второго храма – Троицкого. Первые упоминания об этой церкви, построенной на городском кладбище, относятся к 1834 году, хотя более поздние документы указывают на 1842 год как время окончания строительства и 4 февраля 1843 года – дату освящения. Скорее всего, в первом случае речь идет о предшественнице каменного храма – деревянной церкви во имя Святой Троицы, не упоминаемой ни в одном печатном источнике. Однако еще в 1826 году «градо-Ишимские прихожане» обратились в местное духовное правление с просьбой о дозволении выстроить на кладбище «вновь деревянную на каменном фундаменте во имя Живоначальной Троицы церковь». Тобольская духовная консистория согласилась с этим предложением, а 21 января 1827 года оно было утверждено на заседании Священного Синода. В 1834 году ишимский купец Василий Еманаков обращается в консисторию как староста уже существующей церкви с просьбой об определении к кладбищенской церкви особого причта. Ему отказывают. И лишь в 1838 году настойчивый проситель добился компромиссного решения: к Богоявленской церкви определили четвертого священника, с тем, чтобы клирики собора «исправляли священнослужение поочередно и в кладбищенской церкви».
Известная купеческая фамилия Еманаковых стала «родовым попечителем» и нового храма. Так, храмоздателями называются купеческие сестры девицы Параскева и Наталья Федоровны. Кроме того, на их же средства отстроены и два каменных дома для причты (служителей храма). В 1872 году купцом 1 гильдии Олимпием Александровичем Еманаковым возведен с южной стороны придел в память Сорока мучеников Севастийских; северный придел устроен в 1882 году на средства купеческой жены Марии Ивановны Еманаковой, «с помощью прихожан».
Троицкая церковь занимала в градостроительном отношении очень удачное местоположение. Построенная на возвышении, окруженная ожерельем из четырех часовен и кованой оградой с мраморными столбиками на кирпичном основании, она подчиняла себе обширнейшую Базарную площадь, раскинувшуюся к тому времени в новом торговом центре города, который развивался к северу от Киселевского мыса. При этом здание было относительно невысоким, одноэтажным, выстроенным в строгом стиле классицизма. Обширный в основании, полностью перекрывавший основное помещение храма, низкий четырехгранный купол был окружен с востока, севера и юга небольшими куполами, также увенчанными миниатюрными маковками с крестами. Даже двухъярусная колокольня с высоким шпилем была массивной и приземистой. Просторный основательный храм с полутемными (в куполе не было окон) помещениями вполне соответствовал духу сибирского купечества. К востоку от церкви располагалось едва уступавшее по размерам Базарной площади городское кладбище в березовой роще. Когда-то окраинное, а теперь оказавшееся в центре города, оно было закрыто в 1892 году.
К новому храму с открытием самостоятельного прихода от собора отошла часть населения города и деревень. Всего к 1914 году в Троицкой церкви числилось 2557 прихожан. Однако храм, расположенный на «бойком месте», пользовался большей популярностью, чем древний собор. Так, в начале 20 века в нем успешно устраивались «внебогослужебные воскресные собеседования», которые проводил настоятель отец Димитрий Копылов. В ходе этих собеседований излагался смысл Евангельских повествований, читались жития святых. Участие в чтениях принимали поочередно все ишимские священнослужители и церковные хоры. Горожане, охотно посещавшие собеседования, находили в них «здоровую и обильную пищу для ума и сердца, постепенно привыкая к христианскому праздничному отдыху».
В этой же части города, к западу от Троицкой церкви в 1886-91 годах был возведен третий каменный храм Ишима – Ново-Никольский.
Окруженный также четырьмя часовнями и кованой оградой на мраморных столбиках, он расположился на небольшой Черняковской площади, названной так в память благотворителя, купца 1 гильдии Николая Максимовича Черняковского. Именно на его капитал, распорядителем которого стала вдова, Иулиания Амвросова (фамилия по второму мужу), и был построен целый комплекс зданий, включавший в себя, помимо храма и часовен, еще и двухэтажные каменные здания церковно-приходской школы и причтовых квартир.
Время постройки храма пришлось на эпоху повышенного интереса к историческим истокам русской государственности и православия. Поэтому возведен он был в духе эклектики, или историзма, а точнее – «русско-византийского» направления этого архитектурного стилевого течения. Могучие стены крестово-купольного храма замыкают широкие полукруглые фронтоны с килевидными завершениями. Массивный барабан центральной главы покоится на четырех мощных столбах, «съедающих» немалую часть внутреннего пространства. Всего же храм венчают пять глав с золочеными крестами, утвержденными на полумесяцах. Сложный декор стен включает разнообразные элементы древнерусского и византийского зодчества, среди которых обращали на себя внимание равноконечные георгиевские кресты, расположенные группами по три над каждым из трех входов в храм. В 1914 году архитектор Н.А. Юшков разработал проект пристройки колокольни с трапезной, который, будучи утвержден в 1917 году, так и не был реализован.
Поначалу церковь была приписана к Ишимскому духовному училищу, а комитет по постройке с 1885 года возглавлял настоятель Богоявленского собора, член правления вышеозначенного училища, протоиерей Алексей Федюшин; с декабря 1891 года его сменил отец Николай Гвоздицкий. В дальнейшем церковь обрела самостоятельность, но оставалась «бесприходной», т.к. священник, диакон и псаломщик получали жалованье «из процентов с завещанного в церковь капитала». Главный престол храма в честь святителя и чудотворца Николая освящен 26 ноября 1892 года, а справа от него, в южной части храма устроен небольшой придел в честь святого благоверного и великого князя Александра Невского, на средства купца Александра Порфирьевича Кутырева. При церковной школе устраивались «народные чтения».
В самом Ишимском духовном училище к тому времени появилась другая церковь – в честь святых равноапостольных Кирилла и Мефодия. Она имела статус «домовой», т.к. располагалась непосредственно в здании училища, выстроенном в 1884-86 гг, в просторном помещении на втором этаже. На её наличие указывала небольшая маковка с крестом, располагавшаяся над центральным фасадом училища.
Другой домовой храм был открыт в 1858 году в новоотстроенном каменном корпусе Ишимского «тюремного замка». Церковь была освящена в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» и располагалась на третьем этаже здания. Её местоположение также отмечала небольшая главка на кровле. Кроме того, за пределами четырехметровой тюремной ограды стояла деревянная колоколенка. Храм был создан для духовного просвещения арестантов; для их обучения в тюрьме имелось также училище, где в 1914 году преподавал основные предметы и Закон Божий священник Владимир Овчинкин.
В 1912 году рядом с Ишимом прошла линия Тюмень-Омской железной дороги. Выросший за восточной окраиной города станционный поселок не только значительно увеличил его население, но и определил новую ось градостроительного развития, вдоль самой длинной улицы – Большой Вокзальной (ныне ул. Карла Маркса). Для удовлетворения духовных нужд железнодорожников уже в 1914 году на станции появляется молитвенный дом, обустроенный трудами священника Богоявленского собора Николая Покровского. Впоследствии службы совершались уже в новоотстроенной деревянной Покровской церкви. Она возведена, скорее всего, по образцовому проекту, в духе северорусского деревянного зодчества. На это указывают шатровое завершение колокольни и восьмигранный ярус основного объема храма, который венчают пять маковок с крестами. Церковь долгое время была главным украшением т.н. залинейной части города, иначе называемой Алексеевским поселком. Стоявший посреди обширной Базарной площади (топонимика города и станции вплоть до 1930-х гг. отчасти дублировалась), он был виден издалека и словно вступал в спор с другими высотными доминантами поселка – кирпичной трубой паровозного депо и могучей вертикалью водонапорной башни.
Последний храм дореволюционного Ишима появился в эпоху бурных общественных потрясений, оставившую после себя не только изломанные судьбы, но и разоренные архивы. Отсутствие всяких свидетельств о времени постройки Покровской церкви сделало историю её появления, пожалуй, самой загадочной. Старожилы уже в конце 20 века указывали на 1924-25 годы. Из уст в уста передавалась легенда о том, как ишимские железнодорожники в пору яростных гонений на Русскую Православную Церковь ходили к самому Ленину, который якобы подписал пролетарское ходатайство о разрешении собрать средства на достройку станционного храма. Однако недавно найденные документальные материал свидетельствуют: в марте 1916 года преосвященный Сильвестр, епископ омский и Павлодарский, обратился с Святейший Синод с просьбой о разрешении открыть приход «при имеющимся на станции Ишим… небольшом деревянном храме», с причтом из священника и псаломщика, которых обязалось взять на содержание правление Омской железной дороги. 22 марта того же года на заседании Синода это прошение было удовлетворено; указ вышел 30 апреля 1916 года.
Бурные годы революции, гражданской войны, смена власти и принесенная ею идеология воинствующего безбожия не только перевернули представления о мире и жизненных ценностях у многих горожан, но изменили и облик самого города. Борьба с «религиозным дурманом» оборачивалась борьбой с православными святынями. Псевдорелигия атеизма стремилась утвердить на месте христианских символов Горнего мира знаки материалистического бытия.
В 1920-х годах формально ещё сохранялись прежние устои православной жизни. Были открыты двери всех городских храмов, кроме домовых, упраздненных вместе с духовным училищем и тюрьмой. Разве что прокатились волны: сначала – изъятия церковных ценностей, потом – обновленческого движения. И хотя в Ишиме появился обновленческий епископ, большинство верующих ишимцев, равно как и духовенства, не приняли движения «красных попов», сохраняя преданность тем взглядам, выразителями которых были патриарх Тихон и его ближайшее окружение.
Переломным оказался конец десятилетия. В сентябре 1929 года разворачивается широко освещаемая в местной прессе массовая кампания по закрытию Троицкой церкви и превращению «очага культа в очаг культуры». Её предлагалось отдать «под клуб», а колокола – сдать в «фонд индустриализации». Разобрали также ограду; её отдельные детали пошли на сооружение огромного здания кинотеатра, закрывавшего своей громадой вид на разоренный храм от площади. Кладбище также было уничтожено; на его территории разместилась воинская часть.
Не менее изощренно разыграно действо по закрытию Богоявленского собора. 17 июля 1930 года «организованные массы трудящихся», не дожидаясь окончания рабочего дня, двинулись к зданию исполкома окружного совета. У его крыльца состоялся митинг, на котором прозвучало требование немедленно вынести постановление о закрытии собора и польского костела, которыми пользуется «кучка духовных калек», в то время как в их строительство когда-то были вложены «пот и трудовые копейки». В итоге в Троицкой церкви разместился клуб воинской части, в соборе устроили зерносклад, позднее в нем разместился горводоканал.
В городе осталось два храма. Службы в них продолжались вплоть до 1937 года. Все окончилось в летнюю ночь с 23 на 24 июня, в день памяти святителя Иоанна Тобольского. В Ишиме арестовали всех священнослужителей, в том числе и обновленцев, и сложивших с себя сан расстриг. В Никольскую церковь уже больше не вернулись её священники Иосиф Моисеев и Михаил Аталыков, в Покровскую – Константин Протопопов. Вместе с ними пострадал и был через два месяца расстрелян в городе Омске ссыльный епископ Серафим Дмитровский (Звездинский), викарий Московской епархии. В мае 1938 года пришли даже за 84-летним немощным старцем Николаем Гвоздицким, который также закончил свое долгое пастырское служение мученичеству за веру…
Опять же формально Никольскую церковь поначалу не закрыли. Тактика «естественного самораспада» общины была излюбленным приемом властей, инсценировавших «законность» закрытия якобы пустующих и разрушающихся от бесхозяйственности храмов. В итоге перед войной в городе не осталось ни одной действующей церкви.
Но молитва в Ишимских храмах утихла ненадолго. В 1943 году начинается период смягчения политики государства по отношению к религиозным организациям. В стране открываются монастыри, храмы, духовные школы, появляется возможность провести выборы Патриарха. В этот год в Ишим переводят ссыльного епископа Афанасия Ковровского (Сахарова). Он – один из составителей службы Всем святым, в земле Российской просиявшим, участник Всероссийского поместного собора 1917 года, пострадавший за твердое стояние в вере Христовой и верность святоотеческим правилам. Поскольку в Ишиме не осталось ни одного священника, православные жители города обратились к владыке Афанасию с просьбой возглавить возрожденный приход при одном из храмов. Епископ дал принципиальное согласие. Однако 7 ноября был вновь арестован и продолжил исповеднический путь в сибирских лагерях.
19 июня 1944 года верующим передали здание Никольской церкви. Через выбитые стекла в храме гулял ветер; штукатурка под воздействием снега и дождя постепенно осыпалась. Не осталось ни иконостаса, ни икон, ни книг, ни какого-либо иного имущества. Из четырех часовен осталась одна. Новообразованному церковному совету все пришлось начинать сначала. В трудные военные годы было очень непросто достать строительный материал для ремонта. Тем не менее уже 17 декабря того же года храм заново освятили, по благословению архиепископа Новосибирского и Барнаульского Варфоломея. Чин освящения совершал настоятель храма отец Михаил Оглоблин в сослужении со священником
Н. Соловьевым.
Настоятели в те годы менялись часто. Редко кто служил в Ишиме более нескольких лет. Поэтому горожанам особенно запомнился протоиерей Феодор Олексюк, «отец Федор», как его все называли. Юношей, уже после войны, осужденный на пять лет лагерей за хранение религиозной литературы, он твердо избрал путь пастырского служения. В 1967 году он назначается настоятелем Никольского храма, а с 1970-го – благочинным храмов Тюменского епархиального округа. Как отмечали знавшие отца Феодора, «безукоризненное знание Церковного Устава и должная административная строгость» сочетались в нем с «заботливостью, простотой, внимательностью и постоянной готовностью помочь своим многочисленным духовным чадам, всегда находивших в нем доброго наставника, утешителя, помощника и молитвенника». Одаренный проповедник, он был и умелым хозяйственником. При нем в храме появились настенные росписи, новая ограда, принял ухоженный вид церковный сад. К празднованию 1000-летия Крещения Руси он вместе со вторым священником игуменом Евтихием (Курочкиным) занимался внешним ремонтом храма, золочением крестов и установкой нового резного иконостаса. Последние годы жизни, уже тяжело болея, помогал епископу Димитрию в трудах по обустройству новообразованной Тобольско-Тюменской епархии. Скончался отец Феодор 2 января 1990 года на 63-м году жизни и похоронен у алтаря Никольского храма, рядом с его создателем Николаем Черняковским.
В настоящее время клириками Никольской церкви являются настоятель и благочинный Ишимского благочиния иерей Михаил Денисов, священник Павел Редозубов и диакон Антоний Антоненко. При храме открыты школы – воскресная для взрослых и церковно-приходская для детей; действует библиотека.
25 сентября 2004 года сюда был принесен многолюдным крестным ходом от вокзала, по главной улице города, ковчег с мощами святых преподобномучениц великой княгини Елисаветы и инокини Варвары. По инициативе Фонда Андрея Первозванного эти святыни Русской Православной Зарубежной Церкви были провезены для поклонения через всю страну. В Ишиме двери храма не закрывались для паломников всю ночь, а наутро мощи отправились дальше, в Тобольск и Тюмень.
Покровская церковь стала вторым новооткрытым храмом Ишима. Совершилось это уже после войны благодаря настойчивым требованиям жителей станции – властям, естественно, не хотелось получать выговор за размножение в городе «очагов мракобесия». Назначенный настоятелем священник Михаил Жовняк сумел неустанными трудами за два месяца подготовить разоренный храм, в котором также были выбиты стекла, разобрана и украдена часть пола и потолка, отсутствовали иконостас, иконы, облачения, книги, утварь. И 22 декабря 1946 года, по благословению того же преосвященного Варфоломея отец Михаил в сослужении с настоятелем Никольской церкви Иоанном Ветошкиным совершил освящение храма. На него пришло столько народу, что многие были вынуждены стоять во дворе, слушая песнопения в исполнении двух хоров через открытые двери. Сразу после литургии был совершен молебен Божией Матери с многолетием владыке, после которого настоятель произнес проповедь о необходимости любви к Матери-Церкви и родной стране.
В начале 1980-х годов настоятель Покровской церкви Константин Некрасов произвел капитальный ремонт храма. Были заново обшиты стены, перекрыта кровля, устроены новые резные крыльца, переделан иконостас, а также надстроены хоры в западной части. Деятельное участие в оформлении храма тогда принимал блаженный Геннадий – известный всему городу юродивый, чрезвычайно одаренный художник-орнаменталист. По его эскизу изготовлены кованые узоры на новых западных воротах церковной ограды.

В настоящее время приход возглавляет иерей Петр Лысенко, являющийся также священником Синодального отдела Московского Патриархата по взаимодействию с Вооруженными силами. В ведении прихода находятся домовая церковь в городской больнице и часовня на территории тюрьмы; сам отец Петр регулярно выезжает в Чечню для окормления православного воинства.

17 октября 2002 года прихожане стали свидетелями необычного явления – на обратной стороне киотного стекла иконы Спаса Нерукотворенного, долгие годы лежавшего на правом аналое у алтаря, проявилось белесое изображение лика Спасителя, обратное (как негатив) живописному. В храм стали стекаться паломники, некоторые свидетельствовали о чудесных явлениях, происходивших после молитвенного обращения к образу. Епархиальный совет Тобольско-Тюменской епархии официально признал это событие чудом.

В апреле 1992 года главный храм города – Богоявленский собор – передан верующим. Возглавил приход игумен Евтихий, к тому времени настоятель Екатерининского храма в селе Шаблыкино, с первых дней участвовавший в восстановлении собора, в котором первоначально должен был разместиться музей. Община верующих, юридически относящаяся к приходам Русской Православной Церкви за границей, взяла на себя заботы по дальнейшему восстановлению храма. Вскоре начались службы в возрожденном Никольском приделе, а через несколько лет полностью отремонтирован весь первый этаж и освящен главный, Богоявленский, престол. 24 июля 1994 года состоялась архиерейская хиротония архимандрита Евтихия епископа Ишимского и Сибирского, поэтому Богоявленский собор является также и кафедральным. Среди его святынь – частицы мощей святых Николая Мирликийского, Киприана, целителя Пантелеймона, Иоанна Шанхайского и Иоанна Златоустого, частица древа Животворящего Креста Господня, частица епитрахили Иоанна Кронштадтского и шинели царя-мученика Николая II и другие реликвии.

Менее чем за полтора десятилетия энергичному настоятелю и его сподвижникам удалось сделать многое. В праздничные дни вновь плывет над городом звон соборных колоколов, в отстроенном своими силами здании работает церковная типография и издательство духовной литературы, открыты библиотека и воскресная школа.
Более того, в начале 21 века в духовной жизни Ишима случилось событие, которого не знала его история. В городе открылся женский монастырь во имя святителя Иоанна, архиепископа Шанхайского и Сан-Францисского, нового чудотворца. «Нового» - потому что этот дивный Божий угодник, светоч православия в Русском Зарубежье, был прославлен совсем недавно, в 1994 году. А именно святителя Иоанна – потому, что он являлся духовным учителем будущей настоятельницы ишимского монастыря, матушки Александры, приехавшей из Америки на родину предков помогать в возрождении Православия. И потому, что владыка Иоанн был из рода Максимовичей – того же, откуда вышел в конце 17 века святитель земли Сибирской Иоанн Тобольский, прославленный в 1916 году.
Хотя община монашествующих существовала в Ишиме с середины 90-х годов, официальное открытие монастыря состоялось в день появления у него настоятельницы, то есть игуменьи (греческое слово «игуменос» означает «настоятель»). Этим днем стало 16 марта 2003 года, праздник Торжества Православия, когда, согласно определению Архиерейского Синода РПЦЗ об учреждении в Ишиме женского общежительного монастыря, его основательница монахиня Александра была посвящена в игуменьи. В сентябре состоялась закладка небольшого монастырского храма в честь Рождества Пресвятой Богородицы. А ровно через год, 17 сентября 2004 года прошло малое освящение сложенной из уральской сосны деревянной церкви.
Пока еще продолжается внешняя отделка храма, подготавливаются маковки, пишутся сестрами образа для иконостаса. Однако службы, в строгом соответствии со святоотеческими традициями, уже идут, и поучаствовать в общей молитве может всякий желающий. Богородице-Рождественский храм – первый, построенный в Ишиме за долгое послереволюционное время.

Печальной остается лишь судьба Троицкой церкви. Когда-то украшение торгового центра города, ныне она – немой укор нашей совести – окончательно закрыта от людских взоров зданиями киноконцертного зала и нефтепроводного управления. Примерно в 40-х годах окончательно разобраны колокольня и четырехколонный портик, а в 1980-х уничтожен главный купол. Ныне в поруганном храме размещаются спортзал и клуб воинской части.

Можно еще много рассказывать о православном Приишимье. О храме во имя Петра Столпника, построенного Ершовым в родном селе Безрукове, о Екатерининской церкви в селе Шаблыкино и её школе, открытой на средства святого праведного Иоанна Кронштадтского, о Черемшанской чтимой иконе Иоанна Крестителя, о дивном краснокирпичном узорочье Троицкой церкви в селе Шабалино, о блаженном Геннадии, чьи орнаменты украшают местные печатные издания, о наших современниках, которые своими молитвенными трудами созидают малую Церковь Христову на ишимской земле.

Используемая литература:
1. «Сибирский форпост России». Иван Кнапик. ГУП ТО «Тюменский издательский дом». 2005 г.
2. Историко-краеведческий альманах «Коркина Слобода». Выпуск третий.
Ишим. 2001 год.
3. Научно-популярное издание «Ишим далекий-близкий». ЦИТ ИГПИ им. П.П. Ершова. 1997 год.
4. Научный альманах № 4 «Стратегический потенциал Приишимья». Ишим.2006 год.
5. Материалы Г.А. Крамора- научного сотрудника Культурного центра им. П.П. Ершова.